Одной из самых обсуждаемых тем в соцсетях на уходящей неделе стала статья в правительственной "Российской газете" бывшего министра культуры, а ныне "спецпредставителя президента по международному культурному сотрудничеству" Михаила Швыдкого, в которой он прямым текстом заявил о необходимости официально восстановить в России институт цензуры.
Сейчас цензура запрещена Конституцией РФ, но Швыдкой пишет, что в этой ситуации цензорами де-факто становятся "бюрократы различных ведомств", а сама цензура стала "карательной" вместо "предварительной".
Михаила Швыдкого многие из комментаторов помнят как одного из самых прогрессивных и либеральных членов правительства (он занимал пост главы Минкульта в ранне-путинские годы, с 2000 по 2004) и ведущего программы "Культурная революция" на телеканале "Культура" – где его гостем однажды стал даже репер Гнойный (он же Слава КПСС). Времена давно изменились, как и сам Швыдкой – сейчас он, например, входит в Общественный совет программы "Время героев", призванной "расширить управленческий опыт участников СВО".
Предложение Швыдкого сделать цензуру централизованной и не "карательной" уже звучало в мире науки, где ученым и инженерам дают гигантские сроки за госизмену по выдуманным причинам. Большинство комментаторов сомневается, что "упорядоченная цензура" может помешать ФСБ фабриковать уголовные дела по своему усмотрению – нынешняя Россия совсем не похожа на СССР, к опыту которого обращается в своей статье Швыдкой.
Швыдкой хочет, чтобы государство объяснило деятелям культуры правила и само соблюдало их, как было при Брежневе. Он, кстати, не первый, еще раньше с таким требованием выступили ученые, теперь научные публикации в РФ цензурируются ФСБ вполне официально. Эта идея родилась в Академии наук после ряда неожиданных посадок ведущих ученых за публикации и доклады на научных конференциях: товарищ майор, дайте нам "фактическую, окончательную бумажку", что статью можно публиковать, и не сажайте потом за нее никого!
Теперь деятели культуры.
На подходе издатели.
Потом журналисты.
Там и учителя подтянутся: пусть ФСБ заранее визирует план каждого урока, чтобы потом без неожиданностей.
Тогда партия управляла чекистами, а сейчас ЧК управляет всем
Чекистам, конечно, приятно, что к ним выстроилась очередь желающих засвидетельствовать и даже отчасти лизнуть. Но вся суть новой нормальности в том, что правил нет, что посадить могут каждого и за что угодно. В этом главное новшество в сравнении с брежневскими временами. Тогда все-таки партия управляла чекистами как частью государства, а сейчас ЧК управляет всем. Я не понимаю, с чего Швыдкой решил, будто чекисты захотят ограничить себя добровольно.
Швыдкой: "Было бы честнее вернуться к цензуре, которой бы занимались профессионалы".
Если в таком смысле, то, по крайней мере, понятно: чтобы было ясно, что можно и чего нельзя.
Многие комментаторы не могут примирить у себя в голове прежний и нынешний образы Михаила Швыдкого, а другие вспоминают его в молодсти и отмечают, что никакого противоречия здесь нет.
Понятно, что в России государство, где не обойтись без цензуры и прочих видов полицейщины.
Ну и пусть бы прославлял цензуру политик, солдафон.
А тут Швыдкой.
Что за сволочь!
Швыдкой тут выступил застрельщиком введения цензуры. В России сейчас настолько никто не знает, откуда и за что прилетит (одни скандалы с арестованными редакторами ЭКСМО, запретом книг вполне лояльных авторов и т д чего стоят!), что zетовцы возопили: батюшка, верните нам цензоров, которые точно будут знать, чего нельзя. И если поставят разрешительную печать, то чтобы это была такая печать… окончательная печать.
Больно на это смотреть.
У меня есть два воспоминания в тему. Про Швыдкого. И про цензоров.
Еще студенткой я попала на театральную лабораторию, которой руководил легендарный Владимир Лакшин. Нас, провинциальных критиков со всего Союза, вывезли в Магадан: там какое-то время зажигал режиссер Гриншпун.
Вместе с маститыми критиками, включая Максимову, был один суетливый человечек. Он угодливо вился вокруг Лакшина, выхватывал у него из рук портфель, чтобы преданно нести, подскакивал на обсуждениях поправлять микрофон или подавать стакан воды. И так слащаво смеялся любой шутке мастера, что, хотя шутки были и правда смешные, хотелось крикнуть ему: «не верю». Такой карикатурный Молчалин.
В театре тогда царила фронда и на выездных мероприятиях было позволено даже доставать фигу из карманов. По крайней мере маститые доставали.
Суетливый помощник им осторожно свободолюбиво вторил. Но если старшие спектакль ругали - обрушивался на него с гневом. Если хвалили - пел избыточные дифирамбы.
- Кто это? - спросила я у одного из приехавших нас окормлять москвичей.
- Молодой театральный критик Швыдкой, - ответил он. И, прищурившись наметанным театральным глазом, добавил:
- Этот далеко пойдет!
Что ж, он умел разглядеть талант. В данном случае - талант предвосхищать желания начальства.
…А при цензорах я проработала 10 лет журналисткой жизни.
Во владивостокской редакции партийной газеты цензор сидел в другом здании - в типографии, в комнате без таблички. Простые журналисты не видели его в глаза. И, получая время от времени почерканные красным полосы, я представляла себе грозного матерого военного с жестким взглядом сталинского сокола.
И вот однажды, когда я была свежей головой - тем, кто после всех редакторов читает полосы на предмет поиска глазных и прочих ошибок, углядела я одну странную абревиатуру в рассказе о моряках. Владик был город военный, закрытый, мало ли… Дежурный редактор сказал: неси полосу цензору. Пусть посмотрит.
И я пошла. Мой проход был похож на тот, что снял Тарковский в «Зеркале». Длинные типографские коридоры, подвальчики… Наконец я толкнула заветную дверь.
В крошечной бетонной комнатке без окон , но с полками словарей и книг сидела маленькая худенькая женщина лет пятидесяти с измученным, серым лицом, похожим на типографскую бумагу.
- Что там? - спросила она, взяла полосу, глянула, не слушая мои обьяснения, на подчеркнутую строку. И устало сказала только одно слово:
- Можно.
Я почувствовала себя Элли, которая увидела реального великого Гудвина. Подумала: может цензоров потому и прячут, чтобы их больше боялись?
Больше я сама никогда к цензорам не ходила.
Но - самый главный цензор был уже встроен у нас внутри. Прямо с детского сада и школы. Все отлично видели внутренним взором красную линию. И перешагивали ее только отважные герои.
Казалось, перестройка убила этого дракона. Но власть его снова выкормила
Казалось, перестройка убила этого дракона. Но власть его снова выкормила. А теперь Швыдкой, преугадывая желание начальства, вывел его официально в свет.
Кстати, мой прогноз: вот так сразу цензоров не введут. Сначала еще вволю покуражатся над народишком, чтобы охреневал и чихнуть боялся.
И уж потом поселят везде драконов. Маленьких карликов внутри страшных Гудвинов.
Швыдкого видал пару раз на каких-то интеллигентских тусовках в бытность его министром культуры - было не противно, скорее даже приятно. Годы спустя на таких же тусовках рядом с Мединским хотелось идти мыть руки, даже если за руку не здоровались. То бишь, на общем путинском фоне он все же с образованием. И естественно тот факт, что именно он с его выслугой лет заговорил о цензуре, не может не напрягать. Если бы высказался Мединский, тоже когда-то министр культуры, все бы поржали и разошлись. Тут первый вопрос: тебя-то кто за язык тянул?
Родина у всех болит по-своему. Мне почудилось во вчерашней статье в "Российской газете" что-то подкупающе искреннее в голосе бывшего большого начальника и государственника. Культуру все равно режут, спокойно творить все равно больше не дадут НИКОМУ, времена не те. Три года назад все надеялись, что это на несколько месяцев, ну на год, ну на два. Сегодня (что ужасно) привыкли. И вот, с грустью и ответственностью, принимая на себя тысячи ударов еще не вымершей интеллигенции, бывший относительно приятный министр заявляет, что ласковая, предупредительная, интеллигентная цензура все ж лучше силовиков. Не знаю вот, может, у него дома где-то портрет Победоносцева висит? Победоносцев был очень хорошо образован и воспитывал, как известно, цесаревичей.
Вполне логично, чтобы во главе этой самой цензуры встал именно он
Вполне логично, чтобы во главе этой самой цензуры встал именно он, не замшелый, интеллигентный, "все-понимающий", да еще и советник президента. Вопрос о возрасте предлагаю снять: Победоносцев в его возрасте еще возглавлял Синод. И мы не знаем, в каком возрасте у человека может наступить новый расцвет, желание перекроить планету, нарожать новых детей. А тут и вовсе серьезной культурной миссией пахнет. И именно сегодня так легко внести поправки в Конституцию, написанную в условиях мира. Теперь же, когда весь коллективный Запад... Короче, дорогие читатели, с болью в сердце, переживая за издателей и писателей, которым не справиться с указами, УК и ГК, надо потуже затянуть пояса и срочно найти тысячи интеллигентных сотрудников для нового ведомства. И факультеты в лучших университетах страны имеются, кузницы кадров. Благо история многострадальной нашей родины сама дает нам классические образцы сочетания пряника, кнута и дыбы. Просто чтобы избежать лишних жертв и чтобы частному творцу не бежать к юристу, когда ему пришла в голову рифма на "Я Вам пишу, чего же боле". Это не больно, Александр Сергеич.
Михаил Швыдкой, который сейчас трудится спецпредставителем президента по международному культурному сотрудничеству, предложил возродить цензуру.
«Нельзя творить, держа на столе указы президента РФ и своды законов, включающих помимо Гражданского и Уголовный кодекс», - заявил он, добавив, что в этой связи «было бы куда честнее вернуться к цензуре, которой бы занимались профессионалы, а не бюрократы различных ведомств».
Какие замечательные все же люди! Сами веревку с мылом готовы приносить.
Часть комментаторов уверена, что устами Швыдкого государство действительно готовит общество к официальному возрождению института цензоров. При этом некоторые видят в этом разумное зерно и попытку найти компромисс с действующей "по беспределу" властью.
Сегодня многие цитируют статью Михаила Швыдкого, призывающего вернуться к цензуре.
В статье это действительно есть, но смысл текста немного другой - и он говорит нам нечто о важном в устройстве современной власти.
Бывший министр культуры кричит об отсутствии правил в практике нынешнего российского режима. Никто не знает, за что и когда его могут объявить агентом, нежелательным, возбудить дело, арестовать или посадить. Никаких определенных линий нет, - кто-то (как кажется) гуляет далеко за воображаемыми запретами, а кого-то отправляют в тюрьму за невинный коммент в соцсети.
Статья Швыдкого - не стёб, но и не поддержка каких-то задумок власти: это призыв ввести хоть какие-то понятные критерии и правила, внутри которых можно жить. Именно в этом смысле советская система красных флажков вдруг предстает лучшим вариантом, чем нынешняя сплошная серая зона.
Нынешний режим живет как раз такой неопределенностью
Однако нынешний режим живет как раз такой неопределенностью. Отсутствие правил по-другому называется произволом. И для тех, кто сейчас у власти и кто имеет доступ к силовому ресурсу, произвол предпочтительнее существования четко очерченных (даже драконовски запретительных) границ.
Остается разве что напомнить, что когда-то эта же власть популяризовала выражение "диктатура закона". Диктатура есть, а законы сломаны.
Все это более чем невесело. Вряд ли это инициатива самого Швыдкого - боюсь, он озвучивает некое уже принятое или готовящееся решение. Увы, мне доводилось видеть Эфроса и Захарова на фоне «свиноподобных рож» - цензоров. Ничего гаже, чем эти комиссии, которые «принимали» спектакли, не было в театре.
Швыдкой, любимый культурный человек Путина, отвечающий за "что-то такое умное", сочинил статью, в которой призвал вернуть государственную цензуру, которая так замечательно работала в СССР.
Тезис подается как глубоко гуманистический: вместо цензуры постфактум как государственных репрессий против авторов, нужно вернуть Главлит и сделать серьезную, предварительную и системную цензуру. Чтобы поднадзорные творческие единицы не отъезжали по тюрьмам после публикации или спектакля, а с самого начала знали, что текст или постановка не пройдут. Попутно, как ностальгирует Швыдкой, качество интеллектуального продукта зверски вырастет под надзором опытных и утонченных цензоров, а в распахнутом цензурном пространстве развернется широкая общественная дискуссия "как в СССР" (не ирония, так и пишет).
Конечно, перед нами гуманизм людоеда, который предлагает культуре не быть растерзанной клыками репрессивных органов, а пожаловать в духовку, запечься в ней, вставив яблоки в нужные места, а затем быть поданным на стол к Швыдкому и его друзьям, чтобы они уже на белой скатерти, с вилкой и ножом, как интеллигентные люди ее сожрали.
Попутно решился бы вопрос трудоустройства для Z-деятелей, которые в творческом отношении импотенты, но зато смогут в качестве должностных лиц организовать деятельность культуры с учетом геополитической ситуации. Швыдкой пишет об этом в бухгалтерских терминах: за качественную цензуру обществу придется заплатить немало. Каждому Захару Прилепину по цензурному органу, и чтобы мундиры обязательно раздавали.
Творцы замерли, поджав нравственные камертоны
В сущности, этот гротеск не от хорошей жизни: творцы замерли, поджав нравственные камертоны, ведь совершенно не ясно, что теперь можно, а чего нельзя. Предварительная цензура ответила бы на все экзистенциальные вопросы и перенесла бы ответственность за содеянное на цензора. Как в СССР можно было бы считаться нонконфоримистом, фильм которого положили на полку, а не трястись, не признают ли тебя иноагентом, когда ты что-то наснимал по собственному разумению.
Хотя, положа руку на сердце, трудно будет и в системе предварительной цензуры отказаться от такого приятного инструмента террора как неопределенность и внесудебные расправы, например вынесение статуса иноагента.
В этом вообще проблема гуманистического людоеда Швыдкого: вряд ли можно при помощи такой конструкции как Главлит заткнуть сегодня фонтан государственного безумия. К том же культура виновата уже тем, что Службе по защите конституционного строя хочется кушать.
Наконец, как и в случае с недавним объявлением госстандартов для киберспортсменов, где заслуженному мастеру киберспорта, нужно накликивать мышкой не менее 220 раз за 30 секунд, чтобы получить государственное признание, идея возвращения Главлита - это попытка натянуть нафталиновую ткань сталинизма на современное общество.
В 2025 году объемы публикуемого контента превышают объемы 1975 года на много порядков. Цензорам придется цензурировать всех блогеров с заметной аудиторией, и никаких Z-доносчиков на это у государства не хватит. Так что единственный путь Швыдкого - это учреждение Киберглавлита. Хочешь опубликовать что-то у себя в Телеграм-канале, загрузи пост в государственную систему нейросетевого цензурирования, и дождись ответа, пропускает ли Киберглавлит это к публикации с учетом последних новелл нашего законодательства и распоряжений вождя.
Тогда заживем.
В годы первой русской революции был сочинен стишок, звучащий вполне свежо -
Печатай книги и брошюры,
Свободой пользуйся святой
Без предварительной цензуры,
Но с предварительной тюрьмой.
И вот давеча, переосмысливая классику, основоположник жанра телевизионной политической порнографии т.Швыдкой в (газете "Правда" - зачеркнуто) "Российской газете" выступил за возрождение цензуры. Как обычно, аргументируя лукаво - вернее сказать, лживо - но для поверхностного взгляда убедительно.
"Вполне возможно, меня мучает ностальгия. Но... в существовании цензурного ведомства была своя логика. Предварительная цензура защищала от карательной".
Ностальгию можно полечить в Салтыковке, там сохранились целых две улицы Главлита - вид табличек с названиями будет действовать успокаивающе.
А по поводу "защитных свойств" предварительной цензуры - верить в это могут только люди, не жившие в те времена. Ретрограды и доносчики (защитники идеологической чистоты и традиционных ценностей) в эпоху Главлита тоже не сидели сложа руки. "Новому Миру", например, предварительная цензура ничуть не помогла. От оргвыводов никакой Главлит не спасал.
Не говоря уже про абсурдность словосочетания "разрешенная литература".
В тексте Швыдкого блогеры видят и логические нестыковки – например, он пишет о "распоясавшихся бюрократах", взявших на себя функцию неофициальных цензоров, но отказывается допускать, что именно они и будут назначены "просвещенными слугами государства", которые якобы превратят цензуру из "карательной" в "упреждающую".
Швыдкой в "Российской газете" пишет - "Как представляется, было бы куда честнее вернуться к цензуре, которой бы занимались профессионалы, а не бюрократы различных ведомств, сами не представляющие до конца, чего же им надо бояться, чтобы не потерять место, тем самым сломав себе карьеру. Да, возрождение института цензуры - недешевое удовольствие, требующее не сотен, но тысяч просвещенных слуг государства, но, пожалуй, только оно может сохранить здоровую обстановку в творческой среде".
Не говоря обо всем остальном - почему этот опытный человек не предполагает, что опасающиеся бюрократы и "тысячи просвещенных слуг государства" это не одни и те же люди?
ПЛОХАЯ НОВОСТЬ ДЛЯ ШВЫДКОГО
Тоска по цензуре, которую высказал Михаил Швыдкой на страницах «Российской газеты», на самом деле отражает недовольство российских элит низким уровнем институционализации персоналистского политического режима в стране. В отличие от партийных режимов (будь то в СССР или в КНР), где произвол со стороны тех или иных ведомств, тем более на низовом уровне, часто ограничен многочисленными формальными и неформальными процедурами, персоналистским режимам такой произвол присущ имманентно. Более того, некоторые партийные режимы в определенных ситуациях (хотя и далеко не всегда) оказываются способны провести «работу над ошибками», не допустить упадка уровня своей институционализации и пресечь произвол на уровне не только исполнителей, но и политического руководства (случай Хрущева). Именно поэтому в таких режимах, как правило, каждый сверчок знает свой шесток, и элиты склонны поддерживать статус-кво, будучи заинтересованы в таком положении дел.
Напротив, персоналистским режимам институционализация не то, чтобы не присуща совсем, но слишком сильно зависит от текущей конъюнктуры и от конкретных даже не заинтересованных групп, а влиятельных индивидов. В этом смысле ламентации «в СССР такого не было» в общем и целом справедливы, но вот призывы «верните СССР назад» нереалистичны. Партийные режимы могут выродиться в персоналистские (как Румыния при позднем Чаушеску), а вот эволюция в противоположном направлении, нравится ли это кому-либо или нет, не происходит.
Плохая новость – не только для Швыдкого, но и для всех элит – состоит в том, что со временем упадок институционализации персоналистских режимов имеет тенденцию к усугублению – чем дольше находится у власти персоналистский лидер, тем выше вероятность произвола по отношению к элитам (и не только к ним). Для понимания логики этого процесса полезно прочесть не только научные монографии Сволика или Геддес-Райта-Франц, но также и «Осень патриарха» Маркеса или «Праздник козла» Варгаса Льосы.
Многие после прочтения статьи Швыдкого вспоминают советский опыт столкновения с цензурой.
Ответ Ленгорсуда (приговор адвентистам в 1981 г) на проникновенный текст г-на Швыдкого о том, что цензура - понятная и рабочая процедура.
«Содержание текста указанных брошюр является заведомо ложным, порочащим советский государственный и общественный строй. Это подтверждается как отдельными рассуждениями, изложенными в этих брошюрах, так и общими выводами, указанными в них.
То, что сочинения эти являются заведомо ложными и порочат государственный и общественный строй и не требуют специального исследования, суд приходит к такому выводу, исходя из очевидности направленности этой литературы, резко противоречащей общепринятым нормам социалистического общества, советского государства».
Та-дам! Швыдкой 1 июля 2025 года, почти точно (разница в дни) 35 лет спустя после отмены цензуры в России:
"Да, возрождение института цензуры - недешевое удовольствие, требующее не сотен, но тысяч просвещенных слуг государства, но, пожалуй, только оно может сохранить здоровую обстановку в творческой среде".
Вспомнилось, как на излете цензуры в 1990 году уже совершенно бессмысленный цензор в Московских новостях, сидевший за стенкой моего кабинета, зашел с грустным лицом и сказал: могла бы предупредить, что вы готовите публикацию о структуре КГБ. И что было бы, если бы предупредили, поинтересовалась я. И он так искренне: я бы сказался больным и взял бюллетень.
Швыдкой глупец, поскольку не понимает, что нынешняя цензура в разы эффективнее чем советская. Если в СССР все эти барьеры лихо обходили на поворотах, либо при помощи различных методов обмана, эзопова языка и тд, либо с помощью личных связей, то теперь в результате точечных репрессий творцы сами бьют себя по рукам как бы не вставить чего такого-этакого. При этом творить все равно будут, потому что кушать хочется всегда
Швыдкой глупец, поскольку не понимает, что нынешняя цензура в разы эффективнее чем советская
Добавлю - а заодно будут активно стучать друг на друга, ибо интеллигентское единство против власти сто лет как порушено капитализмом и рыночной конкуренцией. Когда ты - товар и я товар, то все методы хороши, а мораль идет лесом как пережиток "совка"
Так что неуместно и несвоевременно. Система отлично работает и без профессиональных Z-цензоров, на энтузиазме доносчиков и товарища майора.
М.Е. Швыдкой, бывший министр, бывший телевизионный начальник, автор бессмертного описания “человек, похожий на генерального прокурора” и персонаж бессмертного анекдота “Здравствуйте, соврал Швыдкой”, написал отличный в своём роде текст, из которого становится ясно, что произойдёт в обозримом будущем в российской культурной политике. Колонка Швыдкого была опубликована вчера в “Российской газете” и называется “Возрождение института цензуры - недешевое удовольствие, требующее тысяч просвещенных слуг государства”. Заголовок прекрасен совершенно, он жирно сочится цайтгастом и многими смыслами, Швыдкой мог бы ограничиться только им.
Итак, чем же сердце успокоится, что можно понять из слов Швыдкого и какие выводы сделать?
1. Цензуру введут. Возможно, она будет называться как-то иначе, потому что 29 ст. Конституции пока трогать не будут.
2. Для реализации цензуры, скорее всего, будет создано новое ведомство.
3. Создание нового ведомства с его региональными подразделениями приведёт к росту коррупции в культурной отрасли.
4. Цензура на первом этапе будет предварительной. Но это только официально. Карательная (это не характеристика, а термин) цензура будет процветать, но не из-за деятельности профессиональных цензоров, а благодаря возросшей активности бдительных граждан. Впрочем, и те, и другие будут активно ссылаться на указ Путина N 809 "Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей" (принят 9 ноября 2022).
5. Самое интересное и непредсказуемое будет происходить не в столицах, а в регионах, где доносы станут ещё более важным инструментом борьбы за ресурсы и места.
6. Российские деятели культуры, уставшие от отсутствия правил игры и потому отращивающие самоцензуру, резко захотят труда со всеми сообща и заодно с правопорядком. Публично они будут горячо приветствовать решение партии и правительства, на кухнях — тихо материться и устало спрашивать собутыльников: “ну ведь правда, старик, стало понятнее и потому легче?”
7. Хуже всего придётся театрам. Негосударственные театры будут сдавать спектакли точно так же, как и государственные и муниципальные.
Встретимся здесь в комментах через полтора года, чтобы проверить, насколько я был прав.
Говорят, Швыдкой много хорошего сделал для российского театра. Теперь к этому добавилось еще много хорошего, что он делает и для российской цензуры.
Цензура русской культуре нужна. Попробую пояснить. Есть прекрасная байка про халифа Умар бин аль-Хаттаба, который типа сжег Александрийскую библиотеку со следующим аргументом – если эти книги противоречат Корану, они вредны. Если в них говорится то же самое, то они бесполезны.
Если цензура пойдет на пользу русской культуре, ну ок, значит это конструктивная мера по укреплению русской культуры. А если пойдет во вред, значит русская культура ослабнет и это поможет победе Украины над этой страной.
Вин-вин ситьюэйшн.
Они хотят спокойно жить даже при фашизме.
Похвальное слово цензуре Михаила Швыдкого, бывшего министра культуры, отражает степень морального падения российской интеллигенции 90-х. Интеллигенция готова жить при произволе, но просит о каких-то правилах жизни, чтобы жуировать дальше, а не трястись от отсутствия системы в репрессиях. (Какой ещё член в носке на частной вечеринке не понравится верховному диктатору - поди разберись).
Против самих репрессий экс-министр "культурки" не возражает, - но требует цензуры, в качестве гарантий от произвола.
В этом смысл статьи Швыдкого, который выражает (не сомневаюсь) чаяния "сливок" российского общества. "Сливки" хотят продолжать кайфовать от жизни. Проблема только в том, что произвол невозможно формализовать, его смысл в тотальном страхе, чтобы каждый трясся, независимо от степени лояльности. Господа Швыдкие (несмотря на образование) не понимают смысла режима "силовиков", которые ненавидят (презирают) системных либералов и не собираются давать им никаких гарантий.
Эту инфантильность даже забавно наблюдать. Что-то вроде вопля старых лоялистов: "Товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка". Вот и коллективный Швыдкой хочет подсказать режиму способ быть более эффективным (не перегружать ценную карательную машину) и устранить произвол через институт предварительной цензуры. Коллективный Швыдкой вопиёт: "Владимир Владимирович, мы лояльны, но установите правила для ваших опричников.. А то мы все помираем со страху.."
Занятно, что Швыдкого поддержал и историк Иван Курилла на "Эхе", который написал: "Это не стёб, но и не поддержка каких-то задумок власти: это призыв ввести хоть какие-то понятные критерии и правила, внутри которых можно жить"... Ключевые слова: "можно жить". Они хотят спокойно "жить", пока их страна каждый день убивает тысячи людей..
Это всё, что мы хотели знать о "русской интеллигенции", носителях "духовности" и "демократах 90-х"
Это всё, что мы хотели знать о "русской интеллигенции", носителях "духовности" и "демократах 90-х". Это были маски, из-под которых в годы русского фашизма вылезла чудовищная суть - бескрайнего цинизма и жажды сладкой жизни.
Швыдкой требует правил в обмен на лояльность. И не понимает, что давно живёт в другой стране, где именно страх - системная "скрепа" режима. Но она же - и последняя. Все остальные свои "скрепы" режим бездарно просрал.
В России нужно возродить официальную цензуру — с таким предложением выступил советник Владимира Путина по культуре Михаил Швыдкой
Где-то мы уже это слышали. Ну конечно, как без классики...
Мертвые души, гл. 11
“Бьет себя по лбу недогадливый проситель и бранит на чем свет стоит новый порядок вещей, преследование взяток и вежливые, облагороженные обращения чиновников. Прежде было знаешь по крайней мере, что делать: принес правителю дел красную, да и дело в шляпе, а теперь по беленькой, да еще неделю провозишься, пока догадаешься; черт бы побрал бескорыстие и чиновное благородство! Проситель, конечно, прав, но зато теперь нет взяточников: все правители дел честнейшие и благороднейшие люди, секретари только да писаря мошенники.”
